В Ереване завершился 21-й международный фестиваль короткометражного кино One Shot, на котором было показано около 80-ти фильмов из 17-ти стран. Юрий Михайлин поговорил с его основателем Гагиком Газаре о том, как возник фестиваль, о возрождении кинопрoизводства в Армении и о важности свободного диалога.
Гагик Газаре, режиссер, основатель фестиваля One Shot:
Я полюбил искусство кино еще в детстве. Летом я всегда сбегал из Еревана к родственникам в село Варденик около озера Севан. В советское время там было целых два кинотеатра и показывали замечательные фильмы! Мы с ребятами сдавали бутылки, чтобы накопить деньги на билеты. У нас был такой энтузиазм! Мы должны были обязательно увидеть каждый фильм, который привозили в село.
Но самыми удивительными были показы в горах, для людей, которые там работали. Там, конечно, не было кинотеатра — просто вешали простыню под открытым небом, люди сидели и смотрели фильмы (в основном, индийские). Меня это потрясло! Было поразительно, что так возможно. И я как-то подумал, что хочу войти в этот мир, хочу делать кино.
Отец не хотел, чтобы я пошел по этому пути: «Лучше стань инженером». В нашей семье многие пробовали себя в искусстве, и всегда были проблемы. Взрослые говорили: «Ты не знаешь, как это трудно». Но я пошел такой дороге и сам убедился, что это очень нелегко.
Я не знал, что в Армении можно учиться кино, но оказалось, что на отделении искусства в Ереванском педагогическом институте есть кинематографическое направление «кино». Туда я и поступил на специальность «режиссер художественного фильма».
У нас преподавали Генрих Малян, Фрунзе Довлатян, Альберт Мкртчян, Альберт Явурян, который был оператором Параджанова, т.е. те, кто создал классику армянского советского кино. Это было хорошее место.
В 1993 году я начал снимать дипломный фильм «Надежды смерти» по мотивам «Цветов зла» Шарля Бодлера — на пленке, другого тогда и не было. В те годы в Армении начался экономический кризис, не было света, ничего не было. Электричество давали всего на час в сутки, мы снимали два или три кадра - и все, ждали следующего дня.
Я окончил институт в 1995 году, пошел в армию, вернулся. Мой учитель Жирайр Аветисян, который сделал такие культовые для Армении фильмы как «Дзори миро» - о геноциде армян, «Губная помада №4», очень красивую работу о войне «У колодца» пригласил нас с сокурсниками на студию телефильмов «Ереван», чтобы мы помогли ему там что-то сделать, хоть как-то снова запустить индустрию.
В Армении тогда была сложная ситуация. После падения Советского Союза вся киноиндустрия рухнула, производство было на нуле, кино вообще не было. Для меня было очень важно где-то показать свой фильм, моего первенца, но ни один кинотеатр не работал. Друзья посоветовали: «Сходи в NPAK. Может быть, там тебе дадут хотя бы пространство». Я туда пошел, мы взяли из Дома кино на прокат переносной кинопроектор, и единственный раз показали наш фильм на пленке. Я это задокументировал на видео.
После этого стало понятно, что мы можем запустить в NPAK-е некий процесс — там были видеокамера, видеопроектор. Меня пригласили туда работать, и первые годы я делал там показы фильмов, созданных, в том числе студентами и разными людьми, которым больше негде было показать свое кино. Также я создал там кино-театральную синтетическую группу и, можно сказать, впервые в Армении поставил несколько спектаклей, где экспериментировал с соединением театра и кино.
У многих людей моего поколения было чувство, что нужно что-то делать, чтобы вернуть кино в Армению. Мы хотели найти какую-то возможность, чтобы создать киноатмосферу, и я искал форму, в которой мог бы этому помочь.
В 2003 году появилась идея одноминутных однокадровых фильмов. Я понял, что смогу с начала и до конца поддерживать процесс их создания: снимать вместе с людьми, у которых будут идеи, монтировать и потом сделать показ. С этого и началось.
В то время многие не понимали, о чем вообще идет речь: как это возможно — снять фильм одним кадром, который длится минуту. Это вообще кино или не кино? Приходилось объяснять.
Первые одноминутные фильмы сделали ребята, которые были в этой экспериментальной театральной группе и другие мои друзья, которых я смог заставить. Я снимал для ребят на камеру MiniDV, научился работать в Premiere и все монтировал. Сам тоже сделал фильм. Получилось 13 одноминутных фильмов.
Первый фестиваль прошел за один день. Мы сделали как бы презентацию этой идеи — что мы можем вот так помочь нашей среде. Этот формат был в новинку и вызывал большой интерес, пришло много людей, начались обсуждения.
Дальше люди уже поняли, о чем речь. И на следующий год, когда мы объявили о втором фестивале, многие режиссеры уже знали, что у нас можно показывать их работы. Начался процесс.
Параллельно и в Армении что-то менялось: в 2004 появился «Золотой абрикос», в 2005-2007 начали открываться кинотеатры.
В том же 2004 году я снял большую киноработу «Стена» по Сартру, которая получила гран-при на фестивале альтернативного кино «Дебошир» в Петербурге.
Первые два-три года нашего фестиваля были, можно сказать, учебно-лабораторные, и участвовали только армянские режиссеры. В 2006 появились и российские фильмы, и фестиваль стал международным. Потом начали присылать и из других стран. Скоростного интернета еще не было, фильмы присылали почтой. Сейчас заявки приходят со всего мира: участвуют режиссеры из Америки, Европы, Австралии. Мы открыты.
Постепенно мы начали показывать вне конкурса и короткометражные фильмы, а в 2010 году решили, что пора делать короткометражную номинацию. Кроме того, сделали номинацию «Кино без границ», куда начали отбирать разные эксперименты. Мой опыт — экспериментальный. Мне интересно альтернативное кино, и я хотел, чтобы было пространство, куда можно принести работы, которые больше нигде не покажут, чтобы наш фестиваль не утратил экспериментальность и свободу мысли — кино всегда должно быть без границ.
В 2010 году фестиваль стал примерно таким, какой он сейчас. 17 лет мы работали на полном энтузиазме. Конечно, помогал NPAK - местом, техникой. Государство не давало ни копейки. Вообще был большой вакуум: не работал Национальный киноцентр, не работал Дом кино. Но после нашей революции стратегия государства изменилась, и последние четыре года мы получаем небольшую поддержку.
В 2019 году я вышел из NPAK, начались поиски нового места, и в конце 2021, наконец, нашлось это пространство на Каджазнуни, 1, где в советское время был комбинат общества слепых. Здесь и проходят все показы, а открытие и закрытие - в Доме кино.
До 2018 года многие фильмы в Армении не доходили до зрителя, а наш фестиваль всегда был открытым пространством, где люди могут визуально говорить, о чем хотят.
После показов проходят обсуждения: режиссеры, зрители и жюри говорят о фильмах, могут высказываться разные мнения. Если кто-либо говорит ту или другую мысль, это не означает, что он твой враг. Это форум, где можно говорить об искусстве и обсуждать многие проблемы, которые есть в нашем обществе.
Очень многие авторы свои первые шаги в кино сделали одним кадром. Тогда они были студентами, а сейчас снимают, продюсируют кинофорумы, работают на телевидении, у некоторых есть хорошие фестивальные работы.
В последние три года у нас появилась программа Zero budget. В Армении очень мало фондов, которые заинтересованы в финансовой поддержке киноиндустрии. У нас появился хороший партнер, и мы объявляем конкурс новых проектов, но для нас важно, чтобы фильм был завершен в течение одного года.
В этом году фестиваль прошел в 21-й раз. Мы получили более 400 заявок и отобрали около 80-ти фильмов из 17-ти стран. Было и несколько спецпрограмм: к столетию армянского кино; Close up, где режиссеры среднего поколения встречаются со зрителями, чтобы передать свой опыт; программы медиацентра и визуально-инновационной школы, где авторы, наоборот, очень молодые; кинолаборатория, где люди без опыта в кино сделали за три месяца шесть фильмов; творческие встречи с членами жюри.
Ситуация с кино в Армении постепенно меняется, и я надеюсь, что фестиваль тоже будет развиваться.
Присоединяйтесь к нам в Telegram